С. КУРУЧБЕКОВ

ЭТОЙ строкой из стихотворения поэта-фронтовика Н. Майорова я хотелось бы начать разговор о поэзии огневого военного призыва.

Мукай Элебаев, Джусуп Турусбеков, Джоомарт Боконбаев, Кусейин Эсенкоджоев, Джекшен Ашубаев… Эти имена — героическая страница киргизской советской литературы. Они стояли у ее истоков, со всей ответственностью осознавая это масштабностью мысли и чувства, и в их поэзии отразилась кипучая, полная энергии жизнь молодой страны.

Мы

Шагаем в эпоху,

Какой еще не бывало,—

писал Мукай Элебаев. И они вошли в эту эпоху, став вечной ее молодостью.

С именами поэтов фронтового призыва связано начало письменной киргизской литературы, ее первая драматургия, лирика. В 30-е годы появились такие крупные драматургические произведения, как «Не смерть, а жизнь» Дж. Турусбекова, «Золотая девушка» Дж. Боконбаева, положившие начало национальному театру. В поэзию входили новые образы, чувства, герои, атмосфера первых пятилеток, атмосфера ломки, борьбы, строительства.

Молодая поэзия Киргизии возникала не на пустом месте, у нее были богатые традиции народного устно-поэтического творчества. Дело было за тем, чтобы, развивая их, суметь преодолеть жесткие каноны фольклорных приемов, найти форму, которая сумела бы выразить мироощущение человека нового мира.

Сегодня, глядя в прошлое, я завидую моим сверстникам — поэтам 30-х годов. Те громадные задачи, которые стояли перед ними — грандиозны и революционны по своей сути: все было ново — каким должен стать новый киргизский стих, новый язык, каково место поэта в новой революционной поступи мира…

У нас, молодых поэтов Киргизии 80-х годов, свои большие проблемы и свои задачи, но с ними навечно осталось в литературе, в жизни чувство первопроходчества. Прекрасно, что они были! И в нашем тревожном мире «нам помогает их дыхание, биение их горячего поэтического пульса.

Описать

То, что мы перевидели,— Будет гора романов.

Когда же мы их напишем,

Когда воспылаем сердцами?

Личных планов немало-—

Пересоставлено заново.

(М. Элебаев. «Клятва»)

Да, планов было много, впереди была грандиозная работа, но впереди была… война.

Мукай Элебаев, поэт, прозаик. В 1942 году ушел на фронт… погиб в 1944 году.

Джусуп Турусбеков, поэт. В 1941 году ушел на фронт… погиб в 1943 году.

Джоомарт Боконбаев, поэт, драматург. В 1941 году ушел на фронт… погиб в 1944 году в автокатастрофе.

Кусейин Эсенкоджоев, поэт, прозаик. В 1941 году ушел на фронт… погиб в 1941 году.

Джекшен Ашубаев, поэт, прозаик, драматург. В 1941 году ушел на фронт… погиб в 1943 году.

Погиб… Погиб ради того, чтобы были мы. И я, человек, родившийся после войны, возвращаюсь к памяти, потому что молодость их — не вернувшихся с войны — влечет к себе, будоражит душу. И я снова слышу их голос, который звучал как колокол:

Мы—тех великих прав оплот, Что звери на кострах сжигали, Мы — мира солнечный восход, Мы — сила, что врагов сметет…

(Дж. Турусбеков. «Близок час!»)

Эпоха. Они были первыми представителями новой эпохи, эпохи новых человеческих отношений. Они отдали свои жизни за Родину, и мы сейчас понимаем, что под Родиной подразумевалась Земля, и не только наша планета,— Вселенная, а, значит,— жизнь. Конечно, велика разница поколений: того, военного, и нашего, рожденного в мире, но стоящего сегодня на суровом рубеже. И нас роднит главное — понимание классовой, социальной общности людей, чья жизнь зажглась Октябрем, чьи единые интересы и помыслы движут грядущее.

Они — корни, мы — побеги. Они жили, нет,— живут для цветения советских поколений. Они, наверное, чувствовали, что являлись корнями, поэтому выдержали такие суровые испытания. Мы — побеги, но и нам суждено будет стать корнями для других поколений. Какие мы?..

Они были не столько военными поэтами, сколько — наоборот — антивоенными. И этот заряд заложен в нас. Мы, не знавшие войны, но имеющие память, продолжаем их дело. Поэтому во мне рождаются и живут эти «троки:

В нас осталась война,

как увечье, Как в ушах контузии звон, И как страшный

человеческий

Сон…

Они хотели мира, они чувствовали красоту жизни, были полны ею, любили улыбки женщин, детей, знали цену человеческой любви, верности. Оттого, что знали всему этому цену, и пошли защищать мир.

Склонялась серебристая ветла, И веяли счастливые ветра, Пел сладостно под утро соловей… Забуду ли, как жизнь была светла? Я с яблони взял яблоко с утра И дал тебе в знак верности своей…

(Дж. Боконбаев. «Письмо с фронта любимой»).

Верность… Верность себе, своей земле, своему времени, своей любви! Разве же в ЭТОМ совесть человеческая?! Совесть, которая не позволила им быть иными. Совесть, которая с нами…

75